Смуглый мужчина потрясенно молчал.
— А отсюда, — сказал Мартин, — всего один шаг до тирании, которая продлится до конца времен.
На миг нарисованная им самим картина показалась Мартину столь реальной, что он поверил: так и будет, что бы он ни делал. Он увидел призрак доктора Каско — огромный, рыжеволосый, ухмыляющийся призрак, попирающий ногами весь земной шар.
Собеседник Мартина кивнул.
— Вы правы, — сказал он. — Теперь я понял, насколько вы правы. Что я должен сделать?
— Деньги, — сказал Мартин, чувствуя, как постепенно рассасывается владевшее им напряжение. — В настоящий момент у Института едва хватает средств, чтобы вести деятельность в самом незначительном масштабе. Мы расширяемся очень медленно, открывая по одному новому центру в год. Предложите нам денежное пожертвование — облагаемое налогом, не забудьте, — в размере двух миллионов, и мы вцепимся в него обеими руками. Это наживка, а вот и крючок: взамен щедрые дарители попросят привилегию назначить трех членов совета директоров Института. Вы не встретите возражений — если только никто не узнает о моей связи с этим делом, — поскольку три человека в совете не дают дарителям контрольного пакета голосов. Но когда будет решаться судьба второй фазы программы, эти три голоса поддержат мой, и мы победим. Аналоговое лечение — это как эпидемия. Дайте программе несколько лет, и ее уже ничто не остановит. Но если начать действовать сейчас, мы можем убить ее в зародыше.
— Я согласен. Не обещаю добыть вам два миллиона до завтра — но я знаю пару людей, которые не откажут в деньгах, если я расскажу им, какие ставки в игре. Я сделаю все, что в моих силах. Черт подери, я достану вам денег, даже если мне придется их украсть! Можете на меня положиться.
Улыбаясь, Мартин подозвал проходящего мимо официанта.
— Нет-нет, я плачу, — сказал он, предваряя жест смуглого мужчины. — Хотел бы я знать, понимаете ли вы, какой груз сняли с моих плеч?
Мартин расплатился с официантом, и вдвоем с собеседником они вышли в теплую летнюю ночь.
— Кстати, — заметил Мартин, — так сложилось, что у нас есть ответ на один из затронутых вами вопросов. Помните, мы говорили о том, что в случае подлинных маний аналоговое лечение не вполне эффективно — хотя именно там оно особенно нужно? Есть способ обойти трудности, хотя это все равно не превратит обработку пациента методом аналогов в терапию. Костыль — он костыль и есть. Так вот, совсем недавно мы разработали технический прием, при котором аналог возникает не в качестве стража, а в качестве объекта, к которому пациента влечет его мания. Если маньяк стремится убить, он убивает — но не живого человека, а фантом. Таким образом, стремления пациента не подавляются, а реализуются, однако это не приносит вреда окружающим.
— Аналоговое лечение станет великим благом для человечества, — серьезно отозвался смуглый мужчина. — Но, если бы не вы, доктор Мартин, оно обернулось бы ужасным злом. Доброй ночи!
— Доброй ночи! — благодарно ответил Мартин.
Он стоял и смотрел, как его собеседник растворился в толпе, а потом зашагал по тротуару. Прекрасная ночь. И ему больше не нужно торопиться.
Рослый рыжий мужчина вошел как раз когда официант убирал со стола. Официант автоматически принял подобострастную позу. Чутье говорило ему, что посетитель — важная шишка.
— За каким столиком он сидел? Высокий тип в очках, который только что вышел.
Рыжий мужчина показал официанту сложенную купюру, и она перекочевала из руки в руку.
— Вот за этим, — сказал официант. — Вы — его друг?
— Нет. Просто проверяю, как он.
— Ха! — ухмыльнулся официант. — Да уж, за ним не вредно присматривать получше. Видите?
Он показал на два нетронутых бокала со спиртным, которые стояли на столике с противоположной стороны от места, где сидел высокий мужчина.
— Сидел здесь полчаса, взял четыре выпивки, две оставил. И все время разговаривал, как будто с ним еще кто-то есть. Вы его знаете, этого типа? Он псих?
— Да нет, — добродушно сказал доктор Каско. — Его можно бы назвать психически неуравновешенным, но он абсолютно безвреден. Уже безвреден.
2. ГЛАС БОЛЬШИНСТВА
В помещении для прессы на восьмидесятом этаже здания Мирового Парламента творилось нечто неописуемое. Но все затихли, как только вошел крупный рыжеволосый мужчина.
— Вы знаете, чего мы ждем, доктор! — крикнул кто-то. — Не тяните!
— Можете опубликовать следующее, — произнес доктор Каско, чеканя слова. — Принятие сегодня Мировым Парламентом закона о создании универсальной программы аналогового лечения не только глубоко радует меня и моих коллег, но должно стать поводом для ликования каждого гражданина нашей планеты. Этот день знаменует собой начало новой эры человечества — эры зрелости. Мы положили конец войнам, преступлениям, связанным с насилием, заговорам против мира, коррупции государственных чиновников — всему бесчисленному количеству безумий, которые мучили человечество от самого его возникновения. С этого дня начинается истинный прогресс.
Карандаши лихорадочно строчили в блокнотах.
— Что вы собираетесь предпринять следующим шагом, доктор?
Каско усмехнулся.
— Это не для печати.
Поднялся протестующий шум. Рыжий гигант усмехнулся еще шире.
— Не для печати: я провел последние двадцать лет за созданием, образно говоря, блохоловки. Теперь, когда она построена, я намерен проспать тридцать шесть часов и провести следующие двенадцать, возобновляя знакомство со своей женой. Ну а потом — потом мы, наконец, возьмемся за дело по-настоящему.
— Некоторые из нас полагали, — сказала женщина-репортер, — что мистер Чоу из комиссии по гражданским правам заблокирует законопроект об аналоговом лечении на этой сессии и, быть может, даже добьется его отклонения. Есть ли у вас комментарии по этому вопросу?
— Ну и как бы он мог это сделать? — сказал Каско. — Чоу прошел аналоговое лечение шесть лет назад. У него начиналась мания самоубийства. Это тоже не для печати.
После паузы женщина неуверенно спросила:
— Доктор Каско, простите, если я вас неправильно поняла… вы хотите сказать, что в процессе лечения Чоу вы намеренно сделали для него невозможным противиться принятию закона об аналоговом лечении?
— Разумеется, именно так и было, — ответил Каско. — Точно так же, как все вы, находящиеся в этой комнате, получили аналоговую прививку, делающую невозможной разглашение сведений, которые информант просит вас сохранить в тайне. Иначе бы я вам этого не рассказывал. С одной лишь разницей: Чоу не помнит, что с ним делали. Как не помнит никто из пятидесяти с лишним мировых сенаторов, которые обращались к нам по тому или иному поводу. Кстати сказать, все, что вы сейчас услышали, абсолютно и категорически не для печати.
Большинство репортеров рассмеялись. Каско вызывал симпатию, даже помимо воли.
— Цель оправдывает средства — так, доктор? — сказал невысокий человечек в переднем ряду, который не смеялся.
— В данном случае, — серьезно ответил Каско, — это так.
— Джентльмены, — сказал грузный, холеный, хорошо одетый мужчина во главе стола, — теперь, когда мы взаимно представились, вы несомненно сознаете, что здесь собралось весьма необычное общество. В этом зале присутствуют люди, представляющие интересы всех базовых отраслей производства Северной Америки, от пищевой промышленности до производства стали. В сумме наши компании могут одеть мистера Среднего Американского Потребителя, накормить его, развлечь, поддержать его здоровье, обеспечить кров, и продать ему все, что он только пожелает. Мы все заинтересованы в этом потребителе, однако наши интересы не пересекаются. Мы не соперники. В силу этих причин, я полагаю, вы все с большим вниманием выслушаете предложение, которое я сейчас изложу.
Он обвел взглядом два ряда лиц, затем бросил взгляд в свои записи.
— Собственно говоря, я должен сделать еще одно дополнение к тому, что уже сказал. Среди собравшихся здесь нет представителя рекламной промышленности. Причина этого станет вскоре ясна. Моя корпорация, джентльмены, тратит семь миллионов кредитов в год на объявления и рекламу. Я полагаю, что эта статья расходов примерно одинакова у всех. Теперь позвольте задать вам, как представителям своих корпораций, следующий вопрос. Как бы вам понравилось увеличение сбыта вашей продукции и услуг при одновременном падении расходов на рекламу до нуля?